Когда-то давным-давно в чрезвычайно роскошном доме вместе с тремя чрезвычайно любимыми дочерьми жил чрезвычайно богатый купец. Звали его Эрнест Фортуна, точнее Эрнест Иеремия Август Фортуна, эсквайр, коммерсант - как было написано на его визитной карточке.
Мистер Фортуна был очень удачливым бизнесменом и постоянно повторял две любимейшие поговорки. «Названный Удачей удачлив во всем» - звучала первая, всегда произносимая с широкой улыбкой и веселым прищуром глаз, когда он звенел монетами в кармане. «Я просто не могу сказать «нет» моим девочкам» - была вторая, при этом он разводил руками и склонял голову с довольным видом, который наводил на мысль о том, что хоть мистер Фортуна и сожалеет об этом, но сделает все, что угодно для трех девушек, которые были зеницами его очей. Он мог бы сказать вам, что просто не может любить их еще сильнее, каждую по-своему, и вынуть из кармана драгоценные портреты, которые всегда возил с собой, готовый показать их всем, кто заинтересуется, равно как и тем, кто нет.
- Это Гертруда, - скажет он, - моя старшая. Очаровательная девушка, полна забав, влюблена в свои драгоценности и безнадежно расточительна - жертва своей слабости.
И если вы решите внимательнее рассмотреть портрет Гертруды, мистер Фортуна, возможно, укажет на роскошное алмазное ожерелье и великолепные изумрудные серьги, надетые на ней.
- Стоили мне кругленькую сумму, могу вам сказать, - произнесет он гордо. - Но… (как вы уже догадываетесь) я просто не могу сказать «нет» моим девочкам.
Теперь вы могли бы предположить, что в действительности Гертруда выглядит несколько избалованной и не очень приятна… но мистер Фортуна уже передал следующий портрет.
- Гермиона. Без сомнения восхитительная и разорительная девушка, без ума от нарядов, всегда на пике моды, ужасно дорога - никогда не отказываю ей.
И если вы взглянете на портрет Гермионы пристальнее, мистер Фортуна непременно обратит ваше внимание на мерцающее шелковистое платье и весьма эффектную шляпку.
- Стоили мне целое состояние, - скажет он со счастливой улыбкой. - Но… что же тут поделаешь?
И тут вы могли бы прийти к мысли, что на самом деле Гермиона выглядит скорее посредственно и слишком разодета… но мистер Фортуна уже продолжает:
- Красавица, - начнет он, но на этот раз неожиданно тихо, его голос дрогнет, глаза наполнятся слезами, и одна из них скатится по полной розовой щеке. Затем он помолчит мгновение, как будто беря себя в руки. - Всегда напоминает мне ее бедную дорогую матушку, - скажет он уже спокойно и, пока вы будете рассматривать портрет, улыбнется смелее и громко высморкается.
Это была девушка той простой лучистой красоты, от которой захватывает дух. На ней не было ни драгоценных камней, ни нарядных тканей, на которые мог бы обратить ваше внимание мистер Фортуна… ничего этого ей не было нужно. Ее кожа по природе была гладкой как жемчуг, волосы блестели точно шелк, а ее большие улыбающиеся глаза, полные жизни и тепла, щедрого словно солнце, открыто смотрели прямо в ваши.
- Сокровище, - скажет вам мистер Фортуна. - Сама доброта, балует меня грешного, никогда ничего не просит. Люблю делать ей подарки; никогда не покинет меня. Что бы ни случилось, всегда выглядит бесподобно. Названная Красотой прекрасна во всем, я полагаю; большего и пожелать невозможно.
И это все, как вы можете подумать, было ценностью большей, чем все деньги мира, и мистер Фортуна с тремя дочерьми в праве рассчитывать на долгую, счастливую, комфортную и спокойную жизнь.
Но в этом вы не правы: облики могут быть обманчивы, и здесь наша история только начитается…
Все началось летом в совершенный… и совершенно обычный… день. Пели птицы, солнце сияло над великолепной городской площадью, рядом с которой в своем огромном доме жили Фортуны. Мистер Фортуна как обычно отправился на работу рано, в своем роскошном экипаже с кучером, а три девушки проводили это утро так, как делали это всегда.
Гермиона и Гертруда примеряли свои изящные украшения и развлекали молодых холостяков, которые искали их расположения, ежедневно присылая приглашения на балы, обеды и изысканные приемы. И в самом деле, приглашений было столько, что порой они в один вечер наносили три-четыре визита… возможно, этим и объясняется, почему они обе росли несколько более полненькими чем следовало, впрочем, их наряды были столь ослепительны, что вы этого даже не заметили бы. Разумеется, молодые люди тоже ничего не замечали. При этом они, по всей видимости, не обращали внимания и на то, что Гермиона и Гертруда часто были с ними очень резки, никогда не прибавив ничего к «Спасибо», жадно давились шоколадом, который ухажеры преподносили им в подарок, и абсолютно ничего никому ни разу не предлагали.
Но Гермиона и Гертруда было столь богаты, а молодые люди так сильно желали взять их в жены, что никакие оскорбления не могли отвадить их.
Пока сестры развлекались, Красавица бегала вверх-вниз по лестнице каждый раз, как раздавался звон колокольчика, открывая дверь и приветствуя всех посетителей. Гермиона и Гертруда никогда не благодарили ее за это. Хотя Красавица и была рада видеть их столь популярными, она все-таки желала, чтобы молодые люди не интересовались их богатством столь явно. Красавица была слишком юна, чтобы иметь поклонников, но в любом случае ее собственное сердце было настроено на замужество не по расчету, а по любви. Она мечтала о дне, когда будет сражена самым неотразимо прекрасным и благородным молодым кавалером: принцем среди мужчин, а вполне возможно, и настоящим принцем, почему бы и нет. Красавица не сомневалась, что этот день настанет; она прочитала достаточно сказок о любви - и во всех была свадьба с принцем и долгая, счастливая жизнь. К тому же, никогда не знаешь, когда такой принц может постучаться в твою дверь.
Конечно, и в то время настоящая жизнь не всегда была похожа на сказку, но Красавица была столь юна, романтична и полна надежд… Так что вы можете представить себе ее потрясение, когда в очередной раз раздался звонок колокольчика и она, полная тайных мыслей о любви, побежала чтобы ответить на него - а там, перед ней стоял отец.
По крайней мере, она думала, что это был ее отец - но какое-то мгновение не могла узнать его. За несколько часов отсутствия мистер Фортуна абсолютно изменился, как если бы внезапно постарел на множество лет; он весь сжался, стал призраком отца, которого она знала. Он выглядел бледным, вымотанным и очень больным; с мукой, которая испугала Красавицу, он на ее глазах упал на ступени.
- Папа! - она, задыхаясь, взяла его за руку и подвела к ближайшему стулу, на который он тяжело опустился и сидел там, пока Красавица просила своих сестер срочно спуститься, а молодых людей покинуть дом, выслушивала их извинения и отвлекала любопытные взгляды, как если бы ужасный позор или болезнь могли поразить их, задержись они чуть дольше.
- Ох, дорогие дети мои, - тяжело вздохнул мистер Фортуна, когда все они, наконец, собрались вокруг него, - у меня для вас страшные новости.
К тому моменту, когда рассказ был закончен, наступил вечер, и семья сидела в сгустившейся темноте, прижавшись друг к другу. Для конторы мистера Фортуны это был ужасный, гибельный день. В пожаре сгорели его склады, а шторма утопили корабли. В считанные часы все было потеряно: бизнес рухнул, сбережения пропали, а он все еще был должен больше, чем мог заплатить. Одним словом, он был разорен, а имя Фортуны стало лишь жестокой насмешкой. Чтобы рассчитаться с долгами они обязаны продать дом, все прекрасные картины и мебель, наряды и драгоценности… короче говоря, абсолютно все; им придется съехать, на следующий же день сбежать из города, чтобы найти дешевое жилье в деревне, там, где только смогут.
- Но что будет с нами? - плакали Гермиона и Гертруда. - Ох, Отец, как ты можешь?
Мистер Фортуна покачал головой в немом горе, и Красавица обняла его.
- Не волнуйся, Папа, - сказала она. - С нами все будет хорошо.
- Не будь смешной, глупая девчонка, - гневно огрызнулась Гермиона. - Ничего никогда больше не будет «хорошо».
На следующее утро не было восхищенных молодых людей, желающих взмахом руки проводить несчастливых Фортунов, отправившихся в путь в унылой, простой телеге, которую тянул их самый старый хромой конь. Не было ни солнца, чтобы согреть их, ни щебета птиц, чтобы поднять настроение; лишь холодный серый день и резкий ветер, который дул так, как если бы за ночь лето превратилось в безжалостную зиму. Не было ни яркого блеска бриллиантов, ни шелеста прекрасного шелка… были только одно тонкое одеяло, чтобы укрыть их, да постоянные причитания Гермионы и Гертруды.
Три холодных дня и еще более холодных ночи они ехали прочь от города вглубь провинции. Это было ужасное путешествие через каменистые равнины, по разбитым в грязь дорогам, под непрекращающимся обжигающим дождем. Странные, подозрительные лица с ненавистью смотрели на них из-за закрытых окон; по пути их преследовали злые собаки. Наконец, изнуренные, голодные и продрогшие до костей они нашли место, чтобы остановиться. Маленький захудалый домишко с крошечным садиком, поросшим сорняками и колючками… но все это было не важно, они так устали, что больше не могли сделать ни шагу, а домик, казалось, приветствовал их, словно родной.
Но настоящим домом он им стал за те недели и месяцы, которые Фортуны потратили, пытаясь наладить свою новую жизнь. Гермиона и Гертруда все время ворчали, они стеснялись бедности и отказывались пачкать руки, но Красавица трудилась, помогая отцу, и вскоре домик стал чистым и уютным, а садик - светлым и ухоженным. Для коня поставили хлев, и еды хватало на всех. Но каждый вечер, когда они сидели у огня, над семьей Фортунов воцарялось угрюмое молчание; печальная правда в том, что ни один из них не был счастлив.
Разумеется, Гермиона и Гертруда возненавидели абсолютно все. Как мог их отец быть столь эгоистичным и глупым, что потерял все свои деньги? Что теперь с ними будет? Почему у них не должно быть восхитительных нарядов и драгоценностей? Понимает ли он, сколько званых вечеров они пропускают?
Мистер Фортуна тоже был печален. Как страстно он желал приободрить дочерей чудесными подарками, но у него не было ни пенни. Когда-то он не мог сказать «нет» своим девочкам, теперь он не мог сказать им «да». Гермиона и Гертруда, казалось, с каждым днем становились все более вспыльчивыми; даже Красавица, милая, добрая Красавица, которая была весела несмотря на тяжелую работу и усталость, порой не могла скрыть свою печаль, и от этого мистер Фортуна чувствовал себя хуже, чем от чего бы то ни было.
У Красавицы тоже были причины для грусти. Разумеется, она жалела отца и сестер, но было и кое-что еще. Домик оказался милым, а деревня довольно приятной, она не возражала против работы, но, ох, как же там было одиноко и тихо. Никогда ничего не происходило. Теперь не было ни посетителей, ни звона колокольчика, ни двери, открываемой с тайной надеждой, что вот сейчас она, сраженная наповал, по уши влюбится. С каждым месяцем для Красавицы становилось все яснее, что ни один прекрасный принц никогда не придет сюда, чтобы постучаться в дверь их маленького домика.
Поэтому, спустя целый год, скорее всего, именно несчастная Красавица однажды утром спустилась вниз по лестнице, чтобы получить записку из города с прекрасной, неожиданной новостью: корабль, который считали погибшим в море, пришел в док, и некоторые из грузов могут принадлежать мистеру Фортуне. Они снова будут богаты! Мистер Фортуна тут же собрался в дорогу и, поцеловав девочек на прощание, пообещал привезти каждой по роскошному подарку.
- Ш-шелков, - жеманно улыбнулась Гермиона, с трудом поборов азарт.
- Же-жемчуга, - захныкала Гертруда, едва говоря от радости.
- А для тебя, Красавица? - спросил мистер Фортуна, повернувшись к младшей дочери.
Но то, о чем мечтала Красавица, за деньги не купишь.
- Спасибо, ничего - пробормотала она, - только вернись невредимым.
- Но тогда у тебя ничего и не будет, - возразил он. В его голосе была такая печаль, он знал, сколь несчастной стала его дочь. - Ну же, я куплю тебе что угодно - только назови.
«Привези мне принца», - подумала Красавица, а затем подняла глаза, пристыженная тем, что разочаровала его. Отец любил делать подарки. В отчаянии она пыталась придумать хоть что-нибудь… что угодно.
- Прости, Отец. Если это порадует тебя, то привези мне розу. Здесь они не растут, а я очень по ним соскучилась.
Сестры с трудом сдерживали свое отвращение.
- Какое расточительство! - в бешенстве шептали они друг дружке. - Глупая пай-девочка. Кого только она из себя строит?
Но в присутствии отца они не посмели ничего сказать, а он просто пришел в восторг.
- У тебя будет лучшая роза, какую только можно купить! - воскликнул мистер Фортуна, и с этими словами отправился в путь так быстро, как только конь мог его везти.
Однако, когда мистер Фортуна добрался до города, все обернулось не так, как он рассчитывал. Он все еще был должен. Груз с корабля конфисковали в счет долгов, и, несмотря на большие неприятности и множество усилий, он через несколько дней отправился домой с пустыми руками, такой же бедный, какой и приехал.
Путешествие оказалось утомительным, а до дома оставалось около тридцати миль; он с нетерпением ждал встречи с дочерьми и беспокоился только о том, как сообщить им плохие новости; тем временем опустилась ночь, ветер стал холоднее, и поднялась ужасная метель. Мистер Фортуна искал укрытие в дремучем лесу, но погода была столь ужасной, а деревья росли так плотно, что вскоре он окончательно потерялся. И теперь несчастный из последних сил цеплялся за лошадиную холку; обледенелые ветки при каждом шаге жестоко хлестали его, а внушающий ужас рев ветра казался воем волков, жадно круживших неподалеку и, несомненно, просто ждущих момент, когда он упадет и умрет.
Казалось, все пропало, но тут он, наконец, увидел вдалеке луч света, еле пробивавшийся сквозь лес. Спотыкаясь, мистер Фортуна пошел за ним; деревья расступались, свет становился все ярче, пока он внезапно не оказался на краю леса. Тогда, в одно незабываемое мгновение жестокий ветер сразу же стих, а неподвижный прозрачный воздух наполнился теплым ароматом апельсиновых деревьев, которые освещало изумительной яркостью гигантского дворца, горевшего окнами снизу доверху.
Мистер Фортуна в изумлении озирался, пока конь вез его по ровному толстому белому ковру снега; все звуки смолкли.
После великолепного снежного ковра мистер Фортуна проехал по аллее деревьев, увешанных колокольчиками и фонариками, мимо широких газонов, цветников и зеленых скульптур в форме мифических созданий, которые казались почти живыми, и на каждом шагу пели птицы, словно приветствуя его.
Сам по себе дворец был слишком большим и ослепительным, чтобы осмотреть все за раз. Он казался бесконечным, с бесчисленными флигелями и окнами, башнями и башенками, выдержанными в идеальных пропорциях и масштабе; он был гораздо величественнее и прекраснее, чем все, что мистер Фортуна видел прежде. Там же была и великолепная конюшня; конь зашел прямо туда и нашел ее полной сена, овса и теплой сухой подстилки. Мистер Фортуна оставил его счастливо жующим и направился к огромной парадной двери.
Там он на мгновение остановился, ожидая, что в таком дворце окажутся лакеи или слуги, чтобы пригласить его, но никто не вышел. Удивленный мистер Фортуна протянул руку к дверному молотку, усеянному драгоценными камнями и вырезанному из цельного куска золота. Он был больше мужской головы и выглядел невероятно тяжелым, но стоило только коснуться его, как великолепная дверь качнулась, потихоньку отворяясь, и мистер Фортуна вошел во дворец.
Он обнаружил, что стоит в просторном зале, обставленном просто очаровательно и освещенном тысячами сверкающих свечей, их отражения мерцали на всех поверхностях. В чудовищных размеров камине полыхал жаркий огонь, и мистер Фортуна поторопился к нему, чтобы просохнуть: его одежда все еще была холодной и сырой. В другом конце комнаты он заметил стол, сервированный на одного, еда выглядела и пахла невыносимо вкусно.
«Может быть, тот, кто живет здесь, предложит и мне что-нибудь», - подумал он.
Но спустя час, когда пробило десять, а никто так и не появился, оголодавший мистер Фортуна больше не мог терпеть. Он сел и угостился лучшим ужином из всех, что ему когда-либо приходилось пробовать, сопроводив его несколькими бокалами превосходнейшего вина. После всех приключений он очень устал и теперь, и впрямь чувствуя себя как дома, в поисках постели направился вверх по огромной лестнице. Найдя дверь, за которой была пышная кровать с балдахином, он лег и сразу же заснул.
На следующий день, когда мистер Фортуна встал, полностью обновленный глубоким сном, в разгаре было позднее утро. Представьте себе его удивление, когда собравшись одеться, он обнаружил, что старую одежду сменил совершенно новый костюм, который сидел так, словно был сшит для него на заказ.
- Что ж, - размышлял он вслух, - он просто превосходен. Действительно, Удача во всем… - а затем улыбнулся, - или, может быть, здесь живет добрая фея, не равнодушная ко мне!
Радуясь своей, скорее уж, забавной мысли, мистер Фортуна отправился вниз в великолепный зал и основательно насладился щедрым завтраком, который, казалось, был приготовлен специально для него. Он сказал пустой комнате:
- Благодарю Вас, добрая фея, за вашу щедрость и гостеприимство. У Вас великолепный дом. Сейчас я должен отправиться в путь, но прошу, навестите наше скромное жилище, когда будете проезжать мимо.
И повеселевший мистер Фортуна вышел искать своего коня.
Похоже, что путь в конюшню, немного отличался от того, что был прошлой ночью, и мистер Фортуна обнаружил, что стоит в саду, который прежде не заметил. Он был полон роз: самых изысканных, прекрасных и совершенных алых роз, они словно цветные диаманты соперничали с белизной земли, на красные лепестки прожилками лег снег, а благоухание сильное и пьянящее, казалось, усыпило даже певчих птиц. Наслаждаясь их ароматом, мистер Фортуна вспомнил просьбу Красавицы. Обрадовавшись, что сможет хотя бы одной из дочерей привезти подарок, о котором она просила, он выбрал самую изящную, самую прекрасную алую розу, из всех, что он видел, и с величайшей осторожностью и вниманием ловко сломил ее.
Ох, мистер Фортуна, вы самый несчастный человек.
Внезапно небеса потемнели, как будто на весь мир опустился мрак. Земля задрожала; хрипло крича, разлетелись певчие птицы, а воздух наполнился воем боли и ярости. Мистер Фортуна попытался обернуться, но огромная когтистая лапа уже схватила его за плечо и словно тряпичную куклу развернула лицом к твари столь уродливой, что мистер Фортуна едва не лишился чувств от страха.
- Как ты посмел? Как ты посмел украсть мою розу? - прорычал он. - Я спас тебе жизнь, - он выплюнул эти слова, словно кислоту, - а в ответ ты украл мою розу, - страшные глаза полыхали гневом. - За это ты заплатишь жизнью: готовься к смерти!
- Прошу Вас, - в ужасе умолял мистер Фортуна, едва владея своим голосом, - простите меня, пожалуйста. Это просто ошибка. Моя дочь хотела розу; она для нее. Я и не думал нанести обиду. Вы были столь добры, мой лорд…
- Не называй меня «лордом»! - прорычала тварь. - Не пытайся льстить мне приятными словами. Этого я не люблю. Мы должны говорить то, что думаем и быть теми, кем являемся. Я чудовище. Меня зовут Чудовище. Ты будешь называть меня Чудовищем. Чудовище во всем, зовется Чудовищем. Чудовищем! Чудовищем!! Чудовище!!!
Он вздрогнул, как если бы пытался взять себя в руки, а затем ткнул пальцем в съежившегося мистера Фортуну.
- Ты сказал, что у тебя есть дочь?
- Да, мой… Чудовище, - запнулся доведенный до отчаяния человек. - Три… Я могу показать Вам их портреты…
- Нет! - выплюнул Чудовище. - Картинки ничего не значат. Я потребовал твою жизнь; но взамен я заберу твою дочь. Тогда ты сможешь жить… но она должна прийти по своей собственной воле. Я даю тебе один день. Теперь иди и приведи ее или вернись один и умри. Поклянись в этом, или я тотчас же убью тебя.
- Клянусь собственной жизнью, - поспешно ответил мистер Фортуна, полагая это выходом; по крайней мере, у него будет шанс попрощаться со своими любимыми дочерьми, прежде чем вернуться навстречу своей судьбе.
- Тогда ступай, - сказал Чудовище, отвернувшись. - Здесь несколько подарков и твой конь. Я бы не оставил твоих дочерей с пустыми руками.
Пока Чудовище медленно и неуклюже уходил, мистер Фортуна помчался к конюшням так быстро, как только мог, отчаянно пытаясь убежать. Его конь ждал его, с совершенно новым седлом и упряжью, на его спине был привязан великолепный дорожный сундук, полный прекрасных платьев и драгоценностей, о которых его дочери могли только мечтать. Но никакое богатство не могло утешить мистера Фортуну, пока конь вез его домой, потому как Чудовище разорвал его сердце.
Красавица первой увидела его - маленькое темное пятнышко посреди широкой белой равнины.
- Он идет! - позвала она. - Он здесь!
Тотчас же в нетерпеливом ожидании своих подарков вперед нее выбежали Гермиона и Гертруда; увидев новый красивый костюм мистера Фортуны, они завопили от восторга, слишком сильного, чтобы заметить слезы, сбегавшие по его щекам. Они бросились к крышке великолепного сундука и… ох, какая радость! Какие драгоценности! В какое исступление они пришли от сокровищ!
Но когда мистер Фортуна протянул Красавице ее розу, его голос надломился от горя.
- Моя дорогая Красавица, - сказал он, - подарок для тебя стоил мне больше, чем любое из сокровищ.
А затем излил всю историю своих мытарств.
Они слушали в недоумении, едва веря, что такой монстр может существовать. Может быть, нищета и неприятности в городе просто свели отца с ума? Но постепенно мистер Фортуна убедил их в том, что все, что он сказал - абсолютная правда. Тогда недоумение уступило место ярости, а ярость - обвинениям. Сестры Красавицы с ненавистью смотрели на нее.
- Ты всегда и во всем должна быть необычной, не так ли? - с горечью сказала Гермиона. - Почему ты не могла попросить что-нибудь нормальное?
- Привези мне розу, Папа, привези мне розу, - издевалась Гертруда. - Ты думала, что такая особенная, и вот теперь погубила все.
Но Красавица ничего не ответила. Едва ли она слышала их слова.
«Это только моя вина, - думала она. Ее любимый отец был в ужасной опасности, все из-за нее. - Он не умрет. Роза моя. Я пойду. С радостью пойду».
А затем, словно пробудившись от глубокого сна, она внезапно громко и отчетливо произнесла:
- Не печалься, Отец. Ты сорвал розу для меня, и к этому Чудовищу пойду я.
Все с удивлением посмотрели на нее.
- Нет, Красавица, - возразил ее отец.
- Да, отец, - ответила она с твердостью, которая изумила всех, даже ее саму. - Я знаю, на что иду, и мое решение окончательное.
И хотя они спорили еще до конца ночи, решения Красавицы это не изменило; даже если отец попытается уехать один, она сказала, что отправится вслед за ним. К тому времени, когда они, слишком уставшие, чтобы продолжать разговор, заснули, все было решено. Красавица встретится с Чудовищем.
Ранним утром еще затемно Красавица и ее отец покинули дом. Весь день они ехали через заснеженные поля и обледенелый лес, прижимаясь друг к другу чтобы согреться, пока не опустилась ночь, и перед ними не возник великолепный дворец. В конюшнях опять было свежее сено; затем мистер Фортуна повел Красавицу в главный зал, где, словно светлячки, сияли свечи, в камине полыхали поленья, а огромный стол на этот раз был накрыт на двоих.
Неохотно, в напряженном молчании они пробовали блюда. Мистер Фортуна был слишком расстроен, чтобы говорить, а Красавица думала о том, что должна быть храброй, и содрогалась от ужаса при мысли, что скоро сюда придет Чудовище. Долго ждать не пришлось. Она первой почувствовала его - словно холодный мрак опустился на комнату: нечто наблюдало за ними.
Она чуть не задохнулась, когда, возвышаясь над ними, возникла чудовищная тварь, его когти с нервирующим скрежетом тащились по полу, а в нос ударил запах серы. Он был невыразимо уродлив и говорил, а точнее рычал, таким хриплым голосом, что слушать его было просто больно.
- Ты решила прийти сюда по своей собственной воле? - спросил Чудовище.
Из-за дрожи Красавица едва могла говорить, но ей удалось кивнуть в ответ.
- В таком случае, добро пожаловать, - сказал Чудовище. Он глубоко вздохнул, как если бы собирался сказать ей что-то еще, но вместо этого резко повернулся к мистеру Фортуне. - Любовь твоей дочери спасла тебе жизнь. Проститесь, прежде чем лечь спать. Ты уйдешь прежде, чем она проснется.
Воцарилась тишина. Исчезли все звуки, исчез запах, исчез Чудовище. Красавица смотрела на то место, где он стоял.
«Как странно, - думала она. - Он не смог взглянуть на меня».
В произошедшее трудно было поверить, но, в конце концов, она была жива и не упала в обморок от страха.
- Все будет хорошо, - шептала она своему рыдающему отцу. - Все будет хорошо.
Они заснули прямо там, где сидели, измученные напряжением и горем.
Когда на следующее утро Красавица оторвала голову от стола, она поняла, что осталась одна. Какое-то мгновение она сидела абсолютно неподвижно, думая о монстре, который держал ее в плену, и ее сердце задрожало.
- Он не сломает меня, - поклялась она. - Он не увидит ни капли моего страха… только презрение за его жестокость и отвращение к его уродству.
И приняв такое храброе решение, Красавица встала и направилась вверх по лестнице в поисках комнаты, в которой бы смогла распаковать небольшой чемодан, привезенный из дома. Оказавшись на огромной лестнице и наверху в гулком широком великолепном коридоре, который, насколько хватало глаз, тянулся во всех направлениях, она почувствовала себя карликом. Девушка заколебалась в неуверенности, куда повернуть, но тут же прямо перед собой увидела дверь, на которой словно светящейся волшебной рукой было написано «Комната Красавицы».
«Так это моя тюремная камера», - уныло подумала Красавица, повернула ручку и переступила порог комнаты, которая оказалась столь непохожей на то, что она себе представляла, что Красавица подумала, что это должно быть сном.
Это была совсем не камера: темная, сырая, крошечная или холодная. Ни развешанных по стенам оков, ни железных тюремных решеток на грязных окнах. Вместо нее оказалась просторная, самая удивительная и роскошная комната из всех, что Красавица когда-либо видела… или точнее, несколько комнат, каждая из которых вела в другую, какую же великолепную как и предыдущая. Яркая спальня с огромной пышной кроватью вела в гардеробную, где высокие шкафы были заполнены изумительными, идеально сидящими нарядами. Огромная жаркая ванная с душистыми маслами всех цветов и светлая гостиная с мягкими диванами и коврами на каждый день года. В музыкальном зале ее ждал целый оркестр из клавесинов, скрипок, виолончелей, флейт и гобоев, все тихонько гудели, настраиваясь; как только Красавица вошла, будто кто-то сказал «Добро пожаловать… давайте сыграем», и через всю комнату призывно протянулась прекрасная танцевальная площадка. Великолепная библиотека была от пола до потолка загромождена книгами, о которых она когда-либо слышала, и множеством тех, о которых нет. С трудом дыша, Красавица внимательно оглянулась, прижала руки ко рту и в восторге выдохнула:
- Ох!
Неожиданно ей в голову пришла мысль, что Чудовище никогда не стал бы так хлопотать, если бы хотел убить ее… по крайней мере, сейчас… а значит, она может наслаждаться всем этим… какое-то время.
«Единственное, чего я хочу, - подумала она, - так это увидеть моего любимого отца и дорогих сестер».
И тотчас же на стене появилось зеркало, в котором, к своему изумлению, она увидела благополучно вернувшегося домой мистера Фортуну, и в этот момент Гермиона с Гертрудой демонстрировали ему свои новые наряды.
- Спасибо, Чудовище, - сказала себе Красавица. - Ты добрее, чем кажешься.
К тому моменту, как Красавица закончила исследовать и восхищаться каждой удивительной мелочью, уже стемнело. Одновременно вспыхнули свечи, и в их теплом свете она с наслаждением приняла пенистую ванну; затем выбрала из гардероба изысканное платье и спустилась к ужину.
В мерцании свечей большой зал выглядел просто изумительно, на столе были расставлены деликатесы. Но как только Красавица заняла свое место, а часы пробили девять, раздался ужасный скрежет приближающегося Чудовища. Она почувствовала приступ тошноты и страха, который, пока он приближался, изо всех сил старалась скрыть.
На какой-то миг воцарилась тишина, Красавица молилась, чтобы он не причинил ей вреда, но Чудовище тихо заговорил своим скрежещущим голосом:
- Красавица, - спросил он, - могу ли я присоединиться к тебе?
У Красавицы закружилась голова, в какой-то момент она подумала, что упадет в обморок. Чего он хочет? Что она должна ответить? Затем она собрала всю свою смелость и посмотрела прямо на него… о небо, как он безобразен… и как можно спокойнее произнесла:
- Полагаю, вы сможете сделать все, что только пожелаете.
Она ответила, удивившись своей смелости, но тотчас, же испугалась, что могла его разозлить.
- Нет, - ответил он резко, будто пытаясь сдержать себя. - Все здесь только для твоего удовольствия. Я оставлю тебя, если пожелаешь.
Красавица была поражена. Что он мог иметь в виду? Но прежде чем она ответила, он отвернулся и продолжил:
- Надеюсь, тебе понравились твои комнаты. Но похоже, ты находишь меня слишком уродливым, чтобы терпеть при каких бы то ни было обстоятельствах.
- Да… нет, - пробормотала Красавица, не решаясь солгать или оскорбить, потому что ей показалось, что он испытывает едва ли не боль. - То есть, вы кажетесь очень добрым, ваш дворец прекрасен… но так же верно, что вы…
- Отвратителен, - сердито закончил Чудовище, поднимаясь на лапы, как если бы больше не мог находиться рядом с ней.
- Пожалуй, - согласилась Красавица. Она была потрясена горечью в его голосе и искала хотя бы несколько слов в утешение. - Но внешность - это не все, и…
- Да неужто? - огрызнулся он, и внезапно атмосфера стала совершенно иной: угрожающей, ненадежной, опасной. Красавица отшатнулась, ее волосы зашевелились, когда Чудовище склонился к ней.
Теперь она с ужасающей ясностью могла рассмотреть его; он был так близко: большие острые клыки, огромный нос, безжалостные глаза, в которых она увидела собственное отражение, похожее на цветок, плавающий в глубоких черных озерах. Пока она в страхе вглядывалась в него, раздался голос Чудовища:
- В таком случае ты выйдешь за меня?
Красавица в ужасе уставилась на него, едва понимая смысл слов.
- Нет! - пронзительно закричала она. - Нет, оставь меня! Нет!
Она увидела, как отражение в глазах Чудовища замерцало: черные озера наполнились слезами, но затем Чудовище отвернулся со вздохом, который эхом покатился по всему великолепному залу и вверх по лестнице, пока не заполнил горем весь дворец.
- Прощай, Красавица, - сказал Чудовище, покидая ее.
Той ночью сон Красавицы был полон этим странным печальным монстром, который казался очень злобным, но в то же время полным горя, столь услужливым и таким ранимым.
Все последующие дни Красавицы были наполнены чудесами и сюрпризами, так же как и ее первый день. Комнаты не переставали восхищать и изумлять ее, в них всегда находилось что-нибудь для нового открытия.
Там были комнаты для дня и комнаты для ночи, комнаты для любой прихоти или развлечения.
Была комната для рукоделия, где она занималась вышивкой и ткала тонкие гобелены. Для ее удобства все иголки сами заправлялись нитками, и ни одна булавка ни разу не уколола ей палец.
Был вольер, полный птиц, певших в небесах таинственные песни и искусно вивших гнезда; там она подружилась с великолепным попугаем, который садился ей на плечо.
Был вольер с обезьянами, где она до слез смеялась над гримасами шимпанзе, комната с гамаком, художественный зал и необычайная стеклянная комната, из которой каждый день, не зависимо от того, как часто она туда заглядывала, открывался новый вид на сады.
Кроме того, там были сами сады, которые теперь выглядели даже более изумительно. Весь снег растаял, и можно было наблюдать, как их красота расцветала под теплыми солнечными лучами.
Красавица любила ездить верхом, гулять с лошадьми, или ленивым денем в одиночестве лежать на спине в лодке, пока извилистая река несла ее мимо лугов и фруктовых деревьев, мимо пагод, павильонов и запутанных садов.
Там были фонтаны, в которых можно было плескаться, водопады под которыми можно было сидеть, лабиринты для исследований, деревья чтобы лазать и великолепные краски миллионов цветов, способные ослепить своим ярким блеском.
Повсюду гордые напыщенные павлины, азартно болтающие между собой, при появлении Красавицы разворачивали свои великолепные хвосты, а робкие молодые олени учились с любопытством обнюхивать ее своими теплыми влажными носами; дни складывались в недели, недели в месяцы, и они перестали бояться чужака, появившегося среди них.
Больше ничего не пугало Красавицу: она знала, что Чудовище не причинит ей вреда. Он всегда был вежливым и добрым и беспокоился только об ее счастье. Она даже привыкла к его виду… к густой гриве, длинным когтистым пальцам; маршрут его прогулок был до странности осторожен. Днем они никогда не встречались, но каждый вечер, как только часы били девять, он появлялся и спрашивал позволения присоединиться к ней за ужином. Совсем не страшась его визитов, Красавица ловила себя на мысли, что ждет их с удовольствием, что его компания приятна ей. Она полюбила его больше, чем когда-либо представляла себе возможным.
Была только одна проблема. Каждый вечер Чудовище задавал ей тот же страшный вопрос: «Ты выйдешь за меня?» Это было то, чего Красавица боялась больше всего. Она знала, что должна отказать, и знала, сколь сильную боль причиняет ему, потому что каждый раз он отворачивался с душераздирающим вздохом. Но, тем не менее, спрашивал ее снова на следующий вечер, и через вечер; так умирающий от голода человек истязает себя мечтами о еде.
Спустя три месяца Красавица больше не могла это терпеть.
- Чудовище, - сказала она тем вечером, - пожалуйста, не спрашивая меня больше. Мне очень неприятно причинять тебе боль, но я никогда не смогу полюбить тебя. Я дорожу тобой как милым, добрым другом. Прошу, довольствуйся этим и не порть все, желая большего.
Какое-то время Чудовище молчал, опустив голову.
- Любой ценой я не должен причинять тебе боль, - наконец сказал он. - Прости меня.
Он поднял взгляд на Красавицу, и на мгновение она испугалась, что смертельно ранила его - столь сломленным и отчаявшимся он выглядел. Потом он, казалось, набрался смелости, но прежде чем он заговорил, она уже как-то поняла, что он скажет.
- Больше я не спрошу тебя… клянусь. Твое общество - величайшее счастье, на которое я только мог надеяться. Прошу только об одном: если ты рада быть моим другом, пожалуйста, пообещай, что никогда не покинешь меня.
Красавица была глубоко тронута и охотно согласилась бы с его просьбой, но она не могла. Тем утром она увидела в волшебном зеркале, что ее отец из-за тревог о ней безнадежно заболел. Она страстно желала вернуться домой, чтобы ухаживать за ним.
- Я не могу быть счастлива здесь, - оправдывалась она, - пока мой отец нездоров. Мое сердце болит за него.
- А мое сердце болит за тебя, - вдруг ответил Чудовище. - Но если я отпущу тебя к отцу, ты, несомненно, останешься там, и тогда твое бедное Чудовище умрет от горя.
Он сидел там такой печальный. Она потянулась вперед и коснулась его лапы, которая тяжело лежала на столе.
- Дорогое Чудовище...
В первый раз за все время она ощутила его жесткий грубый мех, и поразилась, увидев, сколь бледной и тонкой выглядела ее рука рядом с его.
- Я не останусь там, - тихо продолжила она. - Я обещаю вернуться. Я только хочу убедиться, что с отцом все в порядке, и показать ему, что я здорова и счастлива. Одна неделя… и я вернусь.
Она мягко погладила его по лапе, потом осторожно убрала руку, Чудовище дрожал от боли и качал головой из стороны в сторону. Когда он, наконец, успокоился, его слова прозвучали так тихо, что Красавице пришлось наклониться вперед, чтобы услышать их.
- Ты окажешься там завтра, как только проснешься, - сказал он ровным обессиленным голосом. В нем не было ни надежды, ни счастья. Она только догадалась, что он принял решение, которое было выше ее понимания, и оно далось высокой ценой. Затем он обратился к ней:
- Сохрани это кольцо в тайне, - сказал он, протягивая простой золотой ободок. - Когда захочешь вернуться, положи его себе на подушку. Но я умоляю тебя, не забудь свое обещание… одна неделя.
После чего, прежде чем она смогла сказать что-нибудь, Чудовище со вздохом более печальным и утомленным, чем она слышала когда-либо прежде, пошел прочь, остановившись только, чтобы прежде чем исчезнуть бросить на Красавицу один последний долгий взгляд.
Тем вечером Красавица плакала, пока наконец не заснула, было страшно, привязавшись к Чудовищу, причинять ему такую боль, но когда на следующее утро она проснулась, все тревоги сразу исчезли. К своему восторгу и удивлению, она оказалась в своей старой кровати, дома; солнце светило в окно, а вдали раскинулись поля, полные богатого, готового к уборке, урожая.
Красавица сбежала вниз по лестнице в кабинет, мистер Фортуна едва поверил своим глазам, увидев любимую дочь. Они обнимались, смеялись и плакали, и казалось, что слезы смывали с лица старика морщины забот и прожитых лет, пока его щеки не заблестели от счастья, которое Красавица уже едва помнила.
Через какое-то время появились и Гермиона с Гертрудой. Они пришли на шум: Красавица и отец от радости пустились в пляс. Обе были в крайне плохом настроении.
- Можно потише, - огрызнулась Гермиона.
- Некоторые из нас пытаются уснуть, - добавила Гертруда, после чего они обе уставились на Красавицу и с отвращением спросили:
- А ты что здесь делаешь?
Их настроение не улучшилось, когда Красавица все им рассказала. По правде говоря, они пришли в настоящую ярость. Это было просто несправедливо. Они застряли здесь, в деревне, жили невообразимо унылой жизнью с тупым старым отцом, который все время болел от волнений, пока их противная маленькая сестренка, заслуживающая смерти за свою глупость, блаженствовала в волшебном дворце, полном бессчетных сокровищ и забав, который делал все возможное, чтобы развлечь ее. О, они возненавидели ее, противную маленькую дерзкую девчонку, и вскоре нашли способ отомстить ей.
- Заставим ее остаться, - предложила Гермиона, - дольше, чем на неделю.
Гертруда от удовольствия захлопала в ладоши.
- Точно, - продолжила она с улыбкой. - Это разозлит Чудовище так, что…
- Что оно убьет ее, - злобно выплюнула Гермиона.
- Но что мы можем сделать? Как нам заставить ее? - спросила Гертруда.
- Давай притворимся, что рады видеть ее, - ответила Гермиона. - Она не сможет сопротивляться.
С этого момента сестры Красавицы так обхаживали ее, демонстрируя любовь и заботу, что она была просто потрясена. Они подавали ей чай в постель; смеялись над всеми ее шутками (после чего хмуро переглядывались у нее за спиной).
Мистер Фортуна вполне оправился, и Красавица была очень этому рада, но понимала: расставаться ей будет тяжело, даже несмотря на то, что она сильно соскучилась по Чудовищу.
Она хотела уйти утром, однако Гермиона и Гертруда залились слезами и были неутешны, умоляя остаться, подумать о них и о бедном, дорогом отце. Могла ли Красавица догадаться: чтобы заставить себя разрыдаться они натерли глаза луком. Но все было так убедительно, что Красавица, растроганная их слезами, согласилась задержаться еще на день.
Каждое утро сестры Красавицы натирали глаза луком и лили фальшивые слезы, и каждый вечер они плакали от радости, что их план удался. И каждый день Красавица соглашалась задержаться еще немного, хотя она все больше и больше терзалась своим обещанием Чудовищу, и как только она думала о нем, ее тревожила странная печаль.
На свою десятую ночь дома Красавица наконец поняла, что натворила. Когда она расчесывала волосы перед сном, отражение в зеркале пропало, а вместо него словно из большого зала она увидела дворец Чудовища, залитый бледным лунным светом, затем неожиданно появился сам Чудовище - он лежал возле реки в той части сада, которую Красавица никогда не видела. Он казался больным и надломленным, а его глаза были полны такой безнадежной ужасной боли, что Красавица поняла, что все это по ее вине.
Какое-то мгновение от потрясения она не могла дышать.
«Я должна сейчас же идти, - подумала она. - Я причинила ему боль; я не возвращалась слишком долго. Прости меня, Чудовище. Я уже иду».
Она быстро положила кольцо, что он дал ей, на подушку, и следующее, что она помнила, было утро, она проснулась в своей великолепной кровати во дворце Чудовища. Но там было холоднее, чем прежде, и когда она выглянула в окно, то увидела, выпавший снег и голые деревья на фоне серого неба. Ее комнаты казались безотрадными и блеклыми, словно песня, потерявшая свою мелодию.
Красавица не могла успокоиться, она страстно желала увидеть Чудовище снова и волновалась: день тянулся слишком медленно. Как только наступил вечер, она надела самое красивое платье из всех, что смогла найти, надеясь, что оно понравится ему, но когда она спустилась, на столе не было угощения. Наконец, долгожданный час настал, пробило девять, но Чудовище так и не появился.
Вот теперь паника ледяной рукой схватила Красавицу за сердце. Что не так? Где он? Он сказал, что умрет от горя, если она не вернется, но конечно, это были всего лишь слова. Теперь она здесь. Он нужен ей.
- Чудовище! - закричала она, побежав по замку так быстро, как только могла. - Чудовище, я здесь!
Но все комнаты были заперты и пусты, только лживое затихающее эхо отвечало ей.
Красавица бешено пыталась вспомнить. Она должна найти его, прежде чем станет слишком поздно. Снаружи… в зеркале он был во дворе. Но темной ночью все казалось незнакомым, когда она бежала, спотыкаясь и зовя, слезы катились по ее щекам, наконец, она не могла больше бежать и упала. Сердце колотилось в груди и от горя едва ли не выло на безжалостную луну.
Тогда она увидела его. Он лежал на берегу реки так же как и прошлым вечером, тихий и неподвижный. Снег начал засыпать его, словно одеялом укрывая фигуру, хороня его под своими холодными, мягкими хлопьями.
- Нет, - закричала Красавица, - нет, Чудовище, нет!
Она бросилась на его тело, отчаянно сметая снег, понимая, что теряет его, чувствуя, как он ускользает.
- Не уходи, Чудовище, - плакала она. - Я здесь, останься со мной, не уходи.
Но она понимала: все безнадежно. Тогда Чудовище вздохнул еще раз, его глаза задрожали и открылись.
Он посмотрел на нее, и Красавица отдала бы все, чтобы удержать его здесь.
- Ты не сдержала свое обещание, - еле слышно сказал он. - Слишком поздно. Но ты пришла, и я умираю счастливым, потому что увидел тебя снова.
Затем его глаза закрылись, и Красавица с ужасом смотрела, как его тело оседало под ее руками.
- Нет! - закричала она, горячие слезы сбегали по ее щекам и падали на его лицо. - Не сейчас. Прошу, не теперь. Послушай меня, Чудовище. Ты не должен умереть. Я люблю тебя. Останься со мной. Чудовище, я люблю тебя.
Только теперь Красавица неудержимо разрыдалась. Она нашла любовь и потеряла ее, это было гораздо больше того, что она когда-либо представляла себе, боль была невыносимой. Он был уродлив, но прекрасен… прекраснее, чем все, что она когда-либо знала… но теперь она не могла сказать ему, как любит его глаза и его губы, его кривой нос, его робкую доброту, его походку, его огромные руки, потому что он ушел навсегда.
- Я люблю тебя, - плакала она, и ее глаза застилали слезы и слепил белый снег, но он ушел.
- Я тебя люблю, - повторяла она, как если бы слова могли вернуть его, и тогда мир растаял от горя, а сердце разорвалось от боли - было слишком поздно, и она почувствовала, что скользит вниз и растворяется в скорби.
Только теперь кто-то поднял ее, и на щеку упали снежинки, но они были теплыми, как слезы, и кто-то тихо прошептал ей на ухо:
- Тогда ты выйдешь за меня?
- О, да, - ответила она, - да.
- Тогда, открой глаза, - услышала она, и когда Красавица смахнула слезы, то увидела, что небо заполнилось ослепительным светом, а перед ней стоял не зверь, а прекрасный принц, чьи черные глаза она знала и любила, и в которых хотела остаться навсегда.
- Теперь ты видишь меня в истинном обличии, - сказал он. - Твоя любовь спасла меня от ужасных чар. Я был превращен в чудовище, и только сердце, которое полюбило бы меня самого, могло освободить меня.
- Ну, теперь ты стал очень красив, - с улыбкой ответила Красавица, - но я любила тебя и таким, каким ты был.
Она погладила его ровные щеки и сильные руки, обрадовалась, заметив, что нос был по-прежнему немного кривой, а глаза напоминали озера, и это делало его даже более красивым, чем книжный принц, которого она всегда представляла себе.
- И теперь я люблю тебя больше, чем это можно выразить словами, - добавила она, потянувшись, чтобы поцеловать его.
Вскоре после этого они поженились и, конечно, жили долго и счастливо. Они заслужили свою любовь, а заслуженная любовь длится очень долго; и к этому, действительно, больше нечего добавить.
Но есть несколько картин свадьбы и счастливой пары, прогуливающейся под руку… восхищенный мистер Фортуна покажет вам их, сияя от гордости, при первом же удобном случае, который вы предоставите ему.
- Разве они не великолепны? - скажет он, и не сможет продолжить. - Всегда знал, что она составит прекрасную партию. Лучший зять, на которого только можно было надеяться. Счастливейший день в моей жизни. Сам помог их познакомить. Потрясающий садовник. Бриллиант среди своих роз. Разумеется, вы уже знаете, как они встретились? Нет? Неужели я никогда не рассказывал вам историю о
Красавице и Чудовище?
